Я уже 40 лет как в Православии и свято храню этот огонь веры. Теперь я даже не понимаю: как это вообще возможно не быть православным?!
(Архимандрит Илия (Раго))
Архимандрит Илия родился в семье практикующих католиков и с детства искал ответ на вопрос, как стать святым. Поиски привели его сначала в Румынию, потом на Афон, где он провел год у ног старца Эмилиана. На родину, во Францию, он вернулся с тем, чтобы основать православный монастырь...
(Архимандрит Илия (Раго))
Старец Эмилиан (Вафидис)
— Говорят, вашим наставником был старец Эмилиан (Вафидис), возродивший греческий монастырь Великих Метеор.
— Да. Он — мой духовный отец, но я не знаю, его ли я сын.
(Архимандрит Эмилиан (Вафидис))
— Как вы с ним познакомились?
— Наш игумен отец Плакида возвращался из своей поездки в Румынию, где он общался со старцами, во Францию на машине и внезапно свернул с пути, чтобы посетить Святую Гору. Он первый из нашего монашеского братства побывал у ныне уже прославленного преподобного Паисия Святогорца и, знакомясь с афонскими наставниками, нашел для нас духовного руководителя в лице старца Эмилиана.
Этот афонит тут же открыл для нас двери своего монастыря Симонопетра: «Если вы желаете приобщаться к Православию, вы можете жить у нас столько, сколько хотите», — сказали нам греки, и мы достаточно быстро — уже через несколько месяцев — воспользовались предложением, перебравшись на Афон. Так мы, монахи-цистерцианцы, перешли в Православие. Я уже 40 лет как в Православии и свято храню этот огонь веры. Теперь я даже не понимаю: как это вообще возможно не быть православным?!
— Расскажите об общении со старцем Эмилианом.
— Об этом можно говорить часами. Главное общение — во время Литургии. Тогда он был особенно сдержан и прост, без каких-либо театральных эффектов и излишней жестикуляции. Это внутреннее сосредоточение передается всем: когда он служит, предстоишь перед лицом Бога Живого. То, как старец произносит слова, как ведет себя во время Богослужения, наполняет душу трепетом и свидетельствует о присутствии Божества.
— Вы не чувствовали языкового барьера?
— Во время Литургии нет. Проблемы возникали тогда, когда надо было исповедоваться. Через переводчика это делать, согласитесь, не очень приятно. Он говорил по-гречески, я — по-французски. У нас не было общего языка. А в отношениях духовного отца и сына важен диалог. Только Святым Духом все эти трудности преодолевались.
(Монастырь Симонопетра, Афон)
Одно время меня очень мучила одна весьма сложная проблема, я весь измаялся. А через переводчика ее открыть не решался. «Господи, как же мне старцу об этом смущении сообщить?» Я целый месяц молился, живя в Симонопетре, и искал возможности. А когда мне надо было уже отправляться на пристань, старец вдруг перед Литургией подзывает меня к своей стасидии и через брата-переводчика говорит: «Знаешь, если однажды, когда ты будешь во Франции, кто-то обратится к тебе с такой-то проблемой, то вот совет, который ты должен ему дать». И он со всеми нюансами растолковал мне мучивший меня вопрос, о котором никто не знал! А переводчик даже не догадался, что происходит.
Биться во врата храма
— На заседании монашеской секции Рождественских чтений вы рассказывали о монахе, который бился головой о двери затворенной церкви: «Мне нужен только Христос!» — он ничего больше не делал в монастыре и ни с кем не общался...
— Это не я рассказывал. Может быть, там был еще батюшка?[2]
— Может быть, простите. Но вопрос остается в силе: как жить Христом, только Христом?
— Тот, кто хочет открыть для себя Господа, действительно должен в прямом или переносном смысле биться во врата храма.
— Тем более если храм, как говорит владыка Марк (Арндт), даже будучи внешне открытым, может быть внутренне для тебя по-прежнему закрыт. Как же все-таки пробиться?
— Один говорит: «Я хочу познать Христа!» Он ищет-ищет — и Господь Сам открывает ему путь.
Другой говорит: «Я люблю Господа и отдаю Ему всю мою жизнь. Но как Тебе, Господи, отдать мою жизнь? — вопрошает такой человек. — Что я, Господи, должен сделать?» Пока полностью не доверится: «Ты, Иисусе Христе, делай со мной все, что Ты хочешь!» — и тогда Господь в какой-то момент являет ему Свое присутствие как откровение пути.
Третий имеет какой-то личный греховный опыт и сознается: «Да, Господи, я грешник, но не хочу, чтобы мои грехи отделяли меня от Тебя! Господи, прости меня! Господи, прости меня!...» — стучится он молитвой ко Христу — и Господь открывает.
Это три разных способа разбить себе голову, чтобы сердцем принять Христа.
Православная Франция
— Почему вы вернулись с Афона во Францию?
— Примерно год мы провели в обители Симонопетра у отца Эмилиана, а потом он сам вернул нас на родину, чтобы мы основали здесь подворья афонского монастыря.
— Отец Тихон (Шевкунов) рассказывал, как встречался во Франции с людьми, которые хотели бы видеть Поместную Французскую Православную Церковь. Он сказал им, что на тот момент у них ничего не получится, поскольку во Франции почти нет православного монашества. А вас Господь благословил участвовать в основании французских православных монастырей...
— У нас в женском монастыре Преображения Господня в Террасоне, который я окормляю, всего шесть монахинь! (смеется).
— Как наставляете сестер?
— В личных беседах чаще всего наставляю личному спасению. Мужчине, признаться, очень сложно духовно руководить сестрами. Женская душа совершенно по-другому устроена. Для мужчины, каким бы умным и духовным он ни был, женщина всегда остается тайной.
(Архимандрит Плакида (Дезей) встречает паломников. Монастырь святого Антония Великого во Франции)
— Говорят, Единственная, с Кем монаху легко и хочется общаться, — Пресвятая Богородица.
— Да, через некоторое время после возвращения во Францию меня опять потянуло на Афон. Путешествовал по разным монастырям. Мы много ездили и в другие страны, где исповедуют Православие. Были в Иерусалиме, паломничали по Святой Земле. Во время всех этих поездок мы знакомились с духовными отцами, перенимали их опыт. В последние годы стало возможно приезжать в Россию, общаемся здесь. Благодарны мы и Русской Православной Церкви Заграницей: ее служители много сделали, чтобы обратить нас в Православие.
— Как им это удалось?
— Через книги. Тут уже были скорее не личные встречи: слово также возделывает нас.
— В книге старца Эмилиана есть парадоксальные слова про молитву как битву с Богом: «Если у меня не возникает ощущения такой борьбы с Богом, то это значит, что я еще даже не приступил к молитве»[3]. А в общении со старцем возможен ли такой внутренний поединок?
— Духовный отец представляет собой зеркало Христа. Он реагирует по-разному в зависимости от того, что могут воспринять и что нужно его духовным детям сейчас. Он уважает их свободу и ценит их личность. Каждый человек открывает Бога по-своему, и старец оберегает эту частную тайну уникальности отношений каждого со Христом. В Евангелии Господь говорит: Царствие Небесное силой берется (Мф. 11:12). Это может быть борение, как у Иакова с Ангелом (Быт. 32:24), но иногда нас может обдавать и безучастность. Мы как будто оказываемся перед стеной: Господь не слышит нас! Мы бьемся, но это столкновение — схватка за то, чтобы войти в Царство Небесное: «Господи Иисусе Христе, будь дверью, открой Себя мне, чтобы мне войти в Бога!»
__________________________
Примечания:
[2] - На конференции присутствовал Иеросхимонах Гавриил, насельник монастыря Новый Эсфигмен Святой горы Афон. Это были его слова.
[3] - Архимандрит Емилиан. Слова и наставления. Печать истинная. Жизнь в Духе. М.: Издательство храма святой мученицы Татианы, 2006. С. 140.
(по материалам: http://agionoros.ru/docs/1948.html)