начало тут:http://filin-dimitry.livejournal.com/104871.html
А вы сами что скажете?
Смирением был проникнут не только весь облик отца Клеопы, но и его поучения, ибо Батюшка говорил не от себя, а всегда от Священного Писания или святых отцов. Много раз, спрашивая его, можно было услышать:
— Так говорит Спаситель!.. Вот как написано в Священном Писании… Посмотри, что говорит святой Иоанн Златоуст…
И хоть многие оставались недовольны таким ответом, но он оказывался действительно на пользу спрашивавшему.
Когда он посетил Грецию, в Афинах его пригласили провести конференцию. И вот начали задавать ему вопросы, а отец Клеопа все отвечал по Священному Писанию и святым отцам. Одна госпожа из зала, не удовольствовавшись такими ответами, поднялась и сказала:
— Отец Клеопа, мы тоже знаем, что говорят Священное Писание и святые отцы, а вы сами что скажете?
Но отец Клеопа не стал высказывать свое мнение, а снова напомнил учение Христа.
(старцы Клеопа Илие и Паисий Олару)
Воспоминания об отце Клеопе и отце Паисии
В первый раз я пришел к отцу Клеопе в начале 1980-х годов, после того как прочитал «Добротолюбие» и стал искать отцов, живущих по написанному в нем. Читал и книгу Высокопреосвященного Антония Плэмэдялы «Традиции и свобода в православной духовности» и искал духовно преуспевших отцов, которые могли бы посвятить меня в свой опыт или хотя бы ответить на вопросы, волновавшие меня. Потом один верующий сказал мне, что отец Клеопа прозорлив и может дать ответ мои вопросы и терзания. Я был тогда начинающим, хотел молиться сердечной молитвой и мучился над тем, чтобы ввести ум в сердце, но не мог. А отец Клеопа был очень сокровенным и смиренным, но он читал мысли. Когда я пришел к нему, он говорил с другими, а у меня мысли клокотали в голове, и тогда он обратился ко мне, но как бы говоря кому-то другому и глядя в другую сторону:
— Внимай мне, господин преподаватель-инженер.
Я был тогда и преподавателем, и инженером.
— Посмотри, — продолжил Батюшка, — сердце человека — как губка, если ты будешь наполнять его уксусом, то оно насытится уксусом и уже не сможет впитать миро. Потому нужно хорошо отжать уксус, чтобы стало впитываться миро.
И тогда я понял, что нужно сначала очистить свое сердце через исповедь, послушание, через Святое Причастие, пост, молитву и все другое и что сердечная молитва бывает по мере этой чистоты. И еще он говорил прямо так, шутя, будто бы для других:
— Ну что это такое? Приходят некоторые, переполненные грехов, и хотят за полчаса ввести ум в сердце. Так не бывает.
Отец Клеопа был старец очень высокой духовности. Он совершал и чудеса. Я видел и его чудеса. Мне говорил один пустынник, которого я знал, что если у нас есть вера, то Бог через отца Клеопу и отца Паисия совершает чудеса, как делал это через древних святых. И я видел, как он изгнал диавола из одной женщины. Мы сидели тогда вокруг него на стульях в его келии, и он говорил с кем-то, как вдруг протянул руку в сторону одной женщины, которую терзал диавол, и я слышал, как диавол крикнул, выходя из нее.
Имея великие дарования от Бога, отец Клеопа умел, однако, тщательно скрывать их. Был я однажды у его святости, и тут пришел некто. Человека видно по лицу, а у него оно было мрачноватое. И он начал тут же говорить отцу Клеопе:
— Батюшка, мне явилась Матерь Божия семь раз.
Но Батюшка смиренно отвечал ему:
— Да? А мне ни разу. Блажен ты.
Так он оборвал пришедшего, который, видно, ждал, что Батюшка ответит, что ему тоже являлась Богородица.
В какой-то момент мне захотелось, чтобы меня исповедовал отец Клеопа, как бывает со всяким воображающим о себе, что он так незауряден, у него такие проблемы и духовные тонкости, что ему нужно непременно исповедаться у отца Клеопы. Я сказал пустыннику, которого знал, чтобы он помолился, чтобы я смог исполнить свое желание, и он помолился. А через неделю, когда я уже забыл об этом, пошел я в Сихастрию. И не успел еще даже близко подойти к келии Батюшки, как он вышел мне навстречу и говорит:
— Ну, брат, некогда мне. Я занят: у меня митрополит, у меня весь монастырь ждет исповеди. Иди к Варсануфию.
То есть чтобы я пошел к отцу Варсануфию, его ученику, который был батюшкой очень смиренным, очень духовным, но необразованным, богословски неподготовленным, а у меня были вопросы, трудные и для маститых богословов. Пошел я все же к нему и тут увидел действие Божие, ибо хотя ему и неоткуда было уметь отвечать на мои вопросы, но думаю, ему содействовали молитвы отца Клеопы, и он наконец отвечал мне.
Я пришел к вере только в 24 года. До этого был атеистом. Так я был воспитан, а в институте был даже главным у атеистов. Я был очень хорошо подготовлен по этой линии неверия, а когда обратился и начал верить, то почувствовал потребность и других привлечь к своему опыту, я, хорошо знавший теперь все лживые аргументы, которые использовали неверующие. Я был преподавателем лицея и не мог более выносить ложь, которую возводили на веру, ибо видел, в чем именно врали власть предержащие с их атеизмом. С другой стороны, и дети подстрекали меня к тому, чтобы говорить, потому что знали, что я хожу в монастырь, а у них тоже были свои вопросы соответственно возрасту. Тогда я пошел просить благословения отца Клеопы на то, чтобы говорить им, а Батюшка осенил крестным знамением мою голову и сказал:
— Господь и Матерь Божия да благословят тебя.
И я говорил на уроках о вере почти два года и не был выслежен, хотя в тот период, в 1980-е годы, было большое гонение на веру, а в лицее были установлены телекамеры и внутренние телефоны, с помощью которых следили за тем, что происходит на уроках, и записывали. Только в 1988 году, Богу, желающему смирить меня, отец одного из моих учеников был вынужден пойти на сотрудничество с секуритате и в какой-то момент сказал и обо мне, что я преподаю религию в школе, и с тех пор за мной начали следить. В то время было очень опасно вести религиозную пропаганду в школе, тебя могли арестовать и посадить. А я часто приходил в монастырь в то время, и в какой-то момент отец Клеопа подал мне знак пальцем, что отныне всё, нужно молчать. После этого, даже если меня провоцировали на уроках, тянули за язык, чтобы я заговорил о религии и это записали бы, я не говорил больше ничего. Преподавал то, что мне положено было, и больше ничего не говорил о вере. Наконец наступила революция, спустя месяца два, и пали преследовавшие меня.
В другой раз я пришел на светлое Христово Воскресение в монастырь. Весенние каникулы пришлись на Страстную седмицу, а на Светлой седмице я должен был вернуться в школу, ибо таково было расписание. Шли самые чудесные службы, на каких я только бывал, и мне совсем не хотелось уезжать. Я исповедовался и ходил на службы, больше ни о чем не думал, и мне казалось, что я нахожусь не на земле. Были тогда в монастыре те великие отцы: отец Паисий Олару, отец Клеопа, отец Назарий, отец Иоиль. В действительности в первый раз, переступив порог монастыря, я увидел отца Иоиля в тележке, но мне показалось, будто я вижу Ангела. Думаю, дар Божий был на нем, потому что больше ни разу я не видел монаха столь ангелоподобного. Он был преисполнен Божественного света, у него ангельски сияли глаза, словно это был не человек, а Ангел. Думаю, Божие благословение было на то, чтобы я видел его таким: я был едва обратившимся, и Бог дал мне это как задаток, который укреплял бы меня в искушениях, не замедливших последовать.
Но вернусь к моей истории. Итак, мне нужно было вернуться на службу, и я пошел к отцу Клеопе и сказал ему:
— Отец Клеопа, что мне делать? Нужно возвращаться в школу, а то иначе они выгонят меня.
Потому что стоило пропустить пару дней, особенно мне, преследуемому секуритате, и меня выгнали бы. Батюшка, однако, сказал мне:
— Важнее всего — быть в Воскресение Христово здесь, так и знай. Имей веру в Бога и в Матерь Божию!
Я ответил ему:
— Благословите, Батюшка! — и остался.
Не знаю, как прошла неделя. Я жил возле келии отца Паисия Олару, и, может, его молитвами, мне казалось, будто я нахожусь не на земле. Наконец в воскресенье я вспомнил о работе: «Они же меня выгонят. Но я не жалею, потому что провел это время в раю». В понедельник утром я вычитал молитвенное правило и поехал в школу, и до сегодняшнего дня никто так и не сказал мне ни слова о том, что я прогулял, хотя у меня были уроки не в одном классе, а в двадцати. Более того, произошла ошибка в платежной ведомости за тот месяц, и в итоге я еще и получил деньги за пропущенную неделю. Словом, это было чудо Божие.
Отец Клеопа был столь велик и потому, что наставником своим имел отца Паисия. Как отец Паисий, так и отец Клеопа имели молитву очень высокую, может — духовную молитву, насколько я могу смыслить в этом. Отец Паисий имел великий дар молитвы, благодаря своему смирению.
(старец иеросхимонах Паисий Олару (1897-1990), духовник старца архимандрита Клеопы Илие)
Я больше никогда не видел такого смирения и благостности, как у отца Паисия. К той данности, что он произошел из чистой среды и перед ним не стояла проблема борьбы с дурным наследием родителей, он добавил и исключительные подвиги. Он был духовник, бравший на себя часть тяжести греха, полагавший душу свою ради спасения учеников. Такие духовники очень редки. Большинство из них дают наставления, ободряют, советуют тебе, что делать, а он жертвовал собой для тебя, полагал душу, чтобы привести тебя к Спасителю. Он даже говорил под конец жизни, когда очень тяжко страдал:
— Я выполняю епитимию вместо тех, кого разрешал очень легко.
Он достиг высокой степени смирения. Смирения жертвенного. Я смог лучше понять отца Паисия, когда проходил первые послушания в монастыре. Я приходил как мирянин и выполнял какую-нибудь работу, но не воздавая славу Богу, а гордясь своим делом. И в короткое время все портилось, ибо сделано было с гордостью и без молитвы. Святой апостол Иаков говорил, почему нам не удаются дела, — потому что мы говорим: «Я пойду, сделаю то-то» (см.: Иак. 4, 13), а это гордость. Надо сначала попросить помощи у Бога: «Боже, помоги мне сделать то-то, Матерь Божия, помоги мне». Сначала надо поклониться Богу, и тогда Бог благословляет и печется о нашем деле. И тогда настоятель, поняв, что у меня есть склонность к тому, чтобы гордиться, дал мне послушание более специфическое — чистить туалеты. Борол меня бес жестоко: «Как ты, крупный инженер, имеющий столько дипломов, будешь чистить туалеты?» Но я знал, что это бес, знал из «Патерика». И знал, что нужно исполнять послушание. И не сдался. Однако этот день был одним из самых прекрасных в моей жизни. И я тогда немного понял смирение отца Паисия.
Продолжение следует…
тут: http://filin-dimitry.livejournal.com/543245.html