Священномученик Неофит Любимов, пресвитер
Память 17 октября, в Соборах Московских и Симбирских святых и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской
Родился в 1846 году в селе Таборы Самарского уезда Самарской губернии.
С 1876 по 1882 год был преподавателем русского языка и гражданской истории в Симбирском епархиальном женском училище.
В 1885 году окончил Киевскую духовную академию со степенью кандидатом богословия, с того же года служил законоучителем и инспектором классов того же училища. Преподавал также в Мариинской женской гимназии Симбирска и Симбирском кадетском корпусе.
В том же 1885 году был рукоположен во священника к Введенскому храму епархиального училища. До нас дошло восемь Слов, произнесенных во Введенском храме в дни престольных праздников.
В 1893-1895 годах, оставаясь в должности инспектора классов женского училища, он преподавал гомилетику в Симбирской духовной семинарии.
14 апреля 1899 года был назначен преподавателем греческого языка в Симбирском духовном училище и уволен с должности инспектора классов в епархиальном женском училище.
В начале 1900-х годов служил в церкви Всех святых города Симбирска.
В 1902 или 1903 году был назначен настоятелем московского храма Воскресения Словущего на Ваганьковском кладбище. В Москве он принимает активное участие в образовательных чтениях для фабрично-заводских рабочих, читает лекции для рабочих в Московском епархиальном доме.
В 1906 году был возведен в сан протоиерея.
Ревностный проповедник и защитник православия, он основал собственное миссионерское издательство, в котором публиковались работы архиепископа Антония (Храповицкого) против пашковцев, Н.Ю. Варжанского – против различного вида сектантства, а также свои собственные работы. В 1914 году вторым, дополненным изданием вышли проповеднические труды протоиерея Неофита. Основанием к переизданию стали высокие отзывы о его проповедях.
Н. Раевский писал: «Многие “Слова” представляют недуги современного общества... и указывают средства для их врачевания. При обстоятельной полноте содержания они излагаются живою современною и вполне изящною речью». В другой рецензии отмечалось: «В “Словах” и речах отца Любимова надо отметить удивительный тон автора, его ясную, точную, всегда весьма рассудительно проводимую и отчетливо передаваемую раздельность мысли, логичность суждения и вместе с тем глубоко проникающую все содержание бесед и учений церковность. Спокойно, шаг за шагом, довод за доводом автор составляет из своих сжато высказанных, но всегда полно предмет исчерпывающих мыслей одну красивую и стильную, целесообразную речь».
Протоиерей Неофит православно-церковные убеждения соединял с патриотической настроенностью и твердыми воззрениями на благодетельную силу царской власти, он издал специальный труд о духовной природе царской власти и об обязанности православных людей хранить и укреплять ее.
В 1914 году был назначен настоятелем храма святителя Спиридона Тримифунтского на Козьем болоте.
(Московский храм Спиридона Тримифунтского, что на Козьем болоте. Фотография 1881 года, уничтожен безбожной властью в 1930 году)
В мае 1918 года был арестован зять протоиерея Неофита - православный миссионер Варжанский Николай Юрьевич. 13 июня отец Неофит написал письмо Ленину с просьбой освободить Николая Варжанского:
«В скорбные дни моей личной жизни имею смелость обратиться к Вам с покорнейшей просьбой. О своей личности имею долг сообщить следующее. Я служил в Симбирске вместе с Вашим родителем. Он был директором народных школ, а я преподавателем Мариинской женской гимназии, Кадетского корпуса и Духовной семинарии. Родитель Ваш мне хорошо известен и знаком, я с ним весьма нередко встречался в частных домах и на собраниях, где обсуждались дела педагогические. Скончался он при мне, я был молитвенником тогда, да и теперь молюсь за него... Во дни своей настоящей невзгоды я осмеливаюсь обратиться к Вам... с покорнейшей просьбой: мой сын (зять) Николай Юрьевич Варжанский совершенно случайно попал под арест: вошел в квартиру протоиерея Восторгова, где в это время производился обыск, и вместе с другими был арестован и отправлен сначала в следственное предварительное заключение, а потом переправили его в Бутырскую тюрьму. И в газетах было написано, и словесно слышал от лиц, заслуживающих доверия, что за Варжанским вины, за которую следовало бы посадить в тюрьму, не найдено. Невзгоды были в семье Вашего дорогого родителя, они касались и Вас, и Вы были дороги для своих родителей. Тяжело и мне переносить невзгоду моей дочери и своего сына (зятя). Покорнейше прошу принять участие в моем горе: благоволите отпустить моего зятя от всяких преследований и от тюрьмы или же отдать его мне на поруки. Он человек благонамеренный, советское правительство признает и подчиняется ему, каких-либо контрреволюционных выступлений нигде никогда не имел, он проповедник слова Божия – миссионер и только. Прошу Вас... ради памяти Вашего родителя, моих заслуг по отношению к Вашей родной сестре Марии Ильиничне в деле образования и воспитания помочь мне в моем горе: освободить Варжанского из тюрьмы и возвратить его в семью...»
Ответа на это письмо не последовало.
21 июля 1918 года протоиерей Неофит, по предложению Александра Дмитриевича Самарина, отслужил в храме панихиду по «убиенном новопреставленном бывшем царе Николае». Вечером того же дня сотрудники ВЧК арестовали священника. Протоиерей Неофит был обвинен в «агитации против советской власти», в том, что «служил панихиду по “помазаннике Божием” Николае Романове». 17 сентября 1918 года Президиум Коллегии отдела по борьбе с контрреволюцией из трех человек приговорил протоиерея Неофита к расстрелу.
Приговор был приведен в исполнение. Протоиерей Неофит Любимов погребен на Калитниковском кладбище в могиле, ставшей ныне безвестной.
Канонизирован в августе 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви.
Священномученик Анатолий Ивановский, пресвитер
(Священномученик Анатолий Ивановский, пресвитер, в центре)
Анатолий Дмитриевич Ивановский родился 16 февраля 1863 года в селе Пектубаево Яранского уезда Вятской губернии в семье священника церкви Рождества Христова того же села Димитрия Ивановича Ивановского. После окончания в июне 1883 года по 2 разряду Вятской Духовной семинарии в сентябре 1884 года он был назначен псаломщиком в Троицкую церковь села Салобеляк Яранского уезда Вятской губернии, а затем, с 14 апреля по 15 июля 1887 года, служил псаломщиком в кладбищенской церкви города Яранска. В том же году, решив продолжить образование, Анатолий Ивановский поступил в Казанский университет, где проучился 3 года и был уволен по болезни согласно личному прошению 30 апреля 1890 года. В 1890-1892 годах он проживал поочередно в Казани, а затем в Елабуге и Чистополе, где пел в церковном хоре. Вскоре после этого А.Д.Ивановский перебрался в село Шулка Яранского уезда Вятской губернии, где проживали родители его супруги Юлии Михайловны, отец которой также был священником.
24 февраля 1895 года Анатолий Ивановский вновь поступил на епархиальную службу и был назначен псаломщиком в Предтеченскую церковь села Суводь Орловского уезда Вятской губернии, где прослужил до мая того же года. 11 ноября 1895 года он был поставлен псаломщиком в храм села Знаменское Яранского уезда Вятской губернии и нес это послушание до 17 февраля 1901 года, когда был рукоположен во диакона, а затем и во священника с назначением в Казанско-Богородицкую церковь села Салтак-Ял Уржумского уезда Вятской губернии, где прослужил 17 лет.
Помимо священнических обязанностей отец Анатолий вел просветительскую работу нес послушание законоучителя в Шагаранурской школе грамотности с 23 февраля 1901-го по 1903 год, Аргаранурской церковно-приходской школе с 23 февраля 1901-го по август 1914 года, Шагаранурской церковно-приходской школе (с 1 сентября 1914 года), Салтак-Яльской земской школе с 22 октября 1901 года, Мокрушинской земской школе с 1 октября 1914 года. В первых трех из упомяну тых выше учебных заведений отец Анатолий был и заведующим, а кроме того, с 18 ноября 1902-го по 15 ноября 1906 года заведовал также Салтак-Яльской женской школой.
Труды священника Анатолия Ивановского получили признание, батюшка имел несколько наград: набедренник (1905 год), скуфью (1913 год), юбилейный нагрудный знак в память 300-летия царствования дома Романовых, медаль в память 25-летия церковно-приходских школ. В сохранившихся клировых ведомостях вышеупомянутых церквей говорится, что отец Анатолий вел себя скромно, поведения был весьма хорошего. Семейство батюшки состояло из 9 человек: супруги Юлии Михайловны, сына Всеволода, дочерей Веры, Нины, Феофании, Ольги, Людмилы, Наталии, Александры. После революции 1917 года и прихода к власти большевиков начались гонения на Церковь. Советская власть использовала для этого и напряженную обстановку, сложившуюся в стране в ходе гражданской войны.
В сентябре 1918 года в уездные города Поволжья из Чрезвычайной комиссии восточного фронта поступила телеграмма следующего содержания: "На чехословацком фронте по всей прифронтовой полосе наблюдается самая широкая необузданная агитация духовенства против советской власти. Ввиду этой явной контрреволюционной работы духовенства предписываю всем прифронтовым Чрезвычайкомам обратить особое внимание на духовенство, установив тщательный надзор за ними, и подвергать расстрелу каждого из них, несмотря на его сан, кто дерзнет выступить словом или делом против советской власти. Приказ этот разослать уездным агитационным и волостным советам".
В Уржумской комиссии по борьбе с контрреволюцией 13 сентября 1918 года на это указание откликнулись так: "Уржумская комиссия по борьбе с контрреволюци ей предписывает всех попов, выступивших с контрреволюционными проповедями и агитациями, немедленно арестовывать и препровождать в комиссию с протоколами обвинения".
4 октября 1918 года подобное указание еще более ужесточилось: "Комиссия предлагает попов замеченных в противосоветской агитации немедленно арестовывать и доставлять в комиссию, при сопротивлении же расстреливать на месте". Такая директива, к сожалению, нашла отклик на местах. Ревностное служение отца Анатолия, его твердая вера в Бога, то уважение, которым он пользовался среди прихожан, вызывали неудовольствие. Опьяненные революционными "свободами" представители новой власти, ряд крестьян села Салтак-Ял стали добиваться смещения священника.
На основании "сигнала" с мест 17 сентября 1918 года священник Анатолий Ивановский был арестован Уржумским уездным чрезвычайным следственным комитетом по борьбе с контрреволюцией "как белогвардеец, который ведет агитацию против Советов даже проповедями". На допросе 16 октября 1918 года отец Анатолий своей вины не признал, сказав: "Я населению своего прихода ничего на почве политической не говорил и агитации никогда не вел". А на вопрос как он смотрит на закон об отделении Церкви от государства прямо ответил, что это значит лишить государственную власть благословения Божьего. Батюшка сказал также, что признает советскую власть в гражданских делах, а в церковных нет. Верность Богу и Его Церкви, своему пастырскому долгу, была для отца Анатолия превыше всего. "Виновным себя ни в чем не признаю, в том и подписуюсь. Анатолий Дмитриев Ивановский", - такой фразой заканчивается протокол первого допроса.
Об этом же самом батюшка говорил и на повторном допросе 18 октября, показав: "Против власти я лично не агитировал, а только читал воззвания Патриарха Тихона и Церковного Собора. Я предполагал, что я должен исполнять предписания высшей церковной власти и что советская власть не должна вмешиваться в церковные дела согласно декрета об отделении Церкви от государства. Я исполнял свои обязанности, а если это не исполнять, то должно уйти с должности. Советскую власть признаю как факт и исполняю ее распоряжения. Для меня безразлично, какая власть бы не была, лишь бы была она на христианских основах. Царское правительство для меня лучше в том, что Церковь не была отделена от государства. Вообще не задавался целью судить, какая власть лучше, какая хуже, лишь бы были между людьми братские отношения". Конечно же, никакой контрреволюционной деятельности батюшка не вел, а пострадал за веру, за то, что добросовестно выполнял свои обязанности и не скрывал своих убеждений. Отец Анатолий пользовался на приходе огромным уважением. Причт Салтак-Яльской церкви выступил в защиту своего пастыря.
23 сентября 1918 года диакон Иоанн Иванов и псаломщик Федот Ефремов направили в органы советской власти следующее прошение: "17 сентября 1918 года священник села Салтак-Ял Анатолий Ивановский был взят военной силой и увезен в Уржум на заключение в темницу, по какой причине, мы совершенно объяснить не можем, так как в поведении отца Анатолия Ивановского мы не замечали никаких противозаконных действий: проповедей на политические темы не произносил, а произносил лишь на религиозные темы поучения".
Постановлением Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем и преступлениями по должности при СНК на Чехословацком фронте от 18 октября 1918 года священник Анатолий Ивановский был приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 30 октября 1918 года, близ города Уржума.
А.Д. Ивановский реабилитирован 1 июля 1992 года Прокуратурой Кировской области согласно ст.3 и 5 Закона РСФСР "О реабилитации жертв политических репрессий" от 18 октября 1991 года. 23 июня 2008 года определением Священного Синода Русской Православной церкви священник Анатолий Ивановский причислен к лику Новомучеников и исповедников Российских. По Благословению Митрополита Вятского и Слободского Хрисанфа внесен в Собор Вятских святых.
Преподобномученики Иакинф (Питателев) и Каллист Опарин, монахи
Монах Иоакинф – в миру Илья Иванович Питателев – родился в 1882 г. в Усть-Актайском поселке № 77 Верхотурского уезда Пермской губерни, в семье крестьянина.
Питателевы – одно из уважаемых в Верхотурье семейств – появились на Урале в начале XVII века по “выклику” царских глашатаев-бирючей. В 1598 г. указом царя и великого князя Феодора Иоанновича началось строительство нового города в верховьях реки Туры – Верхотурья. Чтобы построить и заселить выбранное под город пространство, правительство делало “кличь” - оповещение жителям смежных с Сибирью областей: Вятской, Вологодской и Новгородской. Эти-то “выкликанцы” в количестве 550 человек и были строителями Верхотурья. Первыми откликнулись вятичи и вологжане как жившие ближе. Новгородцы, пришедшие позже, поселились на северо-западе от города и образовали пригородную деревеньку Ямскую. Построив город, строители, по большей части, остались на житье в нем. Среди этих новгородцев-переселенцев и был, по всей вероятности, крестьянин Питателев. “В нынешнем населении г. Верхотурья элемент потомков этих строителей преобладает, и все они принадлежат к вере православной”, - писал священник Петр Торопов – духовник семьи Питателевых – в своей книге, посвященной 300-летию Верхотурья. Среди “выкликанцев” был и “черный поп Иона”- основатель Верхотурского мужского монастыря.
Род Питателевых всегда отличался крепкой верой, благочестием, благотворительностью. Особенно увеличилась помощь Церкви, когда материальное благосостояние семьи возросло. Это могло быть связано с началом на Урале “золотой лихорадки”. В 1819 г. в крае были открыты золотоносные пески, благодаря которым к 1849 г. Россия стала добывать половину мирового золота.
После издания закона о разрешении частным лицам заниматься поисками и разработкой золота, в Верхотурский уезд приехало очень много любителей легкой наживы. Деревня Питателева, названная так, вероятно, по обычаю давать названия населенным пунктам по именам первых поселенцев, оказалась в центре возникших приисков. Она стала очень оживленным пунктом на некоторое время. Цены на продовольственные товары выросли в несколько раз, резко подорожали хлеб, мясо. В деревне Питателевой, состоящей из 20 дворов, цены даже за плохую комнату доходили до 20 рублей в месяц. Основные занятия сельчан – земледелие и охота – стали приносить стабильно высокие доходы. Питателевы за все благодарили Бога и неустанно помогали в строительстве храмов. Вскоре они переселились в Верхотурье, поселились в Ямской слободе, рядом со Знаменской церковью. Эта церковь была построена в 1640 г. верхотурскими ямщиками, выходцами из Новгородской земли. Храм посвящен Новгородскому Знамению Божией Матери. Настоятелем Знаменской церкви во 2 половине ХIХ века был священник Петр Матвеевич Торопов, которого назначили сюда сразу после окончания Пермской духовной семинарии. Он более сорока лет прослужил здесь. Кроме обязанностей священнослужителя отец Петр увлекался краеведением, занимался литературным трудом.
В Знаменской церкви Питателевы крестили своих детей, венчались, провожали в последний путь близких. Условия для религиозно-нравственного воспитания детей были исключительно благоприятны. У Ивана Питателева – отца будущего монаха – было четыре сына: Осип, Григорий, Максим, Илия. Благочестие отца, набожность матери, неуклонное следование всем обычаям Церкви Православной, посещение богослужений в храме, пост и молитва – все это оказывало сильное воздействие на души детей. Детские духовные впечатления повлияли на всю последующую жизнь младшего сына, Илии. “Благо тому дитяти, которое, вынеся из церкви возвышенные впечатления, встретит в кругу своей семьи горячее сочувствие и поддержку своим расспросам о виденном и слышанном в храме Божием”, - писал священномученик епископ Пимен (Белоликов).
Особенно сильное влияние на духовный настрой Илии оказало общение со старцем Илией (Чеботаревым). В собственности семьи была заимка по реке Каменке на Малом Актае, недалеко от монастырской пустыни. С этой пустыней оказались связаны важные моменты в жизни будущего преподобномученика. Здесь он познакомился со знаменитым подвижником, здесь же был арестован красноармейцами и мученически убит.
Мало-Актайская пустынь (скит) находилась в 22 верстах от монастыря и города. Скит основан на месте первоначальных подвигов старца схимонаха Илии (Чеботарева). В 1883 году указом Синода Верхотурский мужской монастырь обращался в общежительный. Для установления общежития настоятелем назначили иеромонаха Валаамского монастыря Иова с возведением его в сан архимандрита. В поддержку себе он испросил еще некоторых иноков. Для введения истинного монашеского делания был приглашен схимонах Валаамской обители отец Илия. “Напитанный чтением отеческих писаний, сам деятельно проходивший духовную жизнь под руководством опытных старцев, послушанием и подвигами стяжавший дар духовного рассуждения, он с искусством мог руководить теперь другими по пути, им самим пройденному”. Вскоре старец Илия стал просить благословение у архимандрита Иова на поселение в лесу. На небольшом расстоянии от скита Большой Актай была выстроена келия, где старец Илия и стал проживать в полном одиночестве.
Недалеко от кельи старца была расположена заимка Питателевых. Богомольцы и духовные чада отца Илии могли попасть к старцу только через эту заимку. Маленький Илия имел возможность непосредственно наблюдать подвижническую жизнь старца, слышать рассказы верующих о его прозорливости. Все это сильно повлияло на дальнейшую жизнь отрока. Старшие братья Илии получили образование в церковно-приходской школе при монастыре, женились, имели большие семьи (у брата Григория было 10 детей), занимались предпринимательской деятельностью. Григорий вместе с братом Осипом стали учредителями товарищества, которое положило начало строительству Ново-Лялинского комбината. Они начали строить бумагоделательный завод, но закончить строительство помешала революция. Кроме этого братья занимались торговлей хлебом, имели пекарню, продавали выпечку. В семьях жили по заповедям Божиим, отдавали часть доходов на благоукрашение церквей. Когда в Верхотурье началось строительство Крестовоздвиженского собора, Питателевы сделали пожертвование на строительство. Григорий отдал свои подводы для вывоза грунта под фундамент храма. Помогали, чем могли.
(Николаевский мужской монастырь - Верхотурье - Верхотурский район, фото 31 июля 1909 года)
Младший брат Илия избрал для себя “благую часть”. В 1900 г. скончался старец Илия. Незадолго до смерти он, по-видимому, благословил юношу на поступление в монастырь.
Осенью 1912 года Илия поступил в Свято-Николаевский Верхотурский мужской монастырь. “К послушаниям способен” - сказано в послужном списке братии монастыря. О шестилетней жизни Илии в обители, к сожалению, почти ничего не известно. В Отчете настоятеля монастыря архимандрита Ксенофонта (Медведева) за 1918 год описана только его мученическая кончина.
После революции новая рабоче-крестьянская власть начала борьбу против монастыря. Его территория была занята красноармейцами, которые поселились в монастырских зданиях. Монахам предложили перебраться на монастырское подворье “Большой Актай”. Особенно раздражало большевиков то, что в монастыре открыто почивают мощи Святого праведного Симеона Верхотурского. 17 августа 1918 г. (старый стиль) в монастырь прибыл председатель Чрезвычайной следственной комиссии А. В. Сабуров с отрядом красноармейцев. Он потребовал вскрыть мощи праведного Симеона. Но благодаря самоотверженной защите этой святыни со стороны настоятеля монастыря “дерзкая рука святотатцев-большевиков святых мощей не коснулась, и они не подверглись каким-либо кощунственным действиям”. Осмотр раки был моментальным, по вскрытии покровов большевики приказали снова закрыть святые мощи. Власти постоянно угрожали уничтожить святыню, распространяли клеветнические слухи против праведности святого Симеона.
Кощунственная дерзость комиссара Сабурова, его публичные насмешки над праведником, которого Православная церковь почитает более двух столетий, не остались безнаказанными. 22 августа 1918 г., возвращаясь из мужского монастыря после очередного обыска, Сабуров на глазах многих жителей города внезапно упал с лошади и сломал себе ключицу левой руки. Это очевидное для всех наказание Божие многих привело к страху и благоговению. Сабуров долго и сильно болел от травм, что, в конце концов, привело его к покаянию. Комиссар пригласил к себе на квартиру архимандрита Ксенофонта и с рыданиями умолял о прощении вины, а через два дня сам прибыл в монастырь, молился со слезами, приложился к святым мощам и обещал впредь подобных кощунств не допускать. Вскоре Сабуров выздоровел от ушибов, вновь приступил к своим обязанностям, но с этого времени к святыне обители относился с уважением и даже, где была возможность, покровительственно.
Мощи на некоторое время власти оставили в покое, но братское имущество подверглось почти полному разграблению. Частые обыски проводились в Николаевском храме монастыря.
Ключи от храма забрали большевики, и поэтому могли в любое время беспрепятственно грабить храм. Большевики искали “клад”, спрятанное золото, но, не найдя ценностей, каждый раз захватывали те или иные церковные предметы. 17 августа группа вооруженных подвыпивших красноармейцев ворвалась в Преображенский храм. Безбожники прошли в алтарь и бесцеремонно приступили к обыску. Держа себя крайне вызывающе, они стали искать клад под Святым Престолом. Красные сдвинули Престол с места, богослужебные предметы разбросали по алтарю, а наиболее с их точки зрения ценные вещи похитили. После такого нашествия в этом храме совершать богослужения стало невозможно. За 3 месяца правления большевиков были изъяты и все продовольственные запасы монастыря: хлеб, крупы, елей, вино. Насельники монастыря остались без теплой одежды и в полном смысле без куска хлеба.
Монашествующие и послушники постоянно подвергались опасности и нравственно страдали от частых обысков, произвола, грабежа и в особенности от кощунств. Но, несмотря на такие внешние условия, духовная жизнь в обители укрепилась. Насельники монастыря усиленно, напряженно, со слезами молились, искренне надеясь только на помощь Божию и заступничество небесных покровителей обители – святителя и чудотворца Николая и святого праведного Симеона. Каждый стремился к очищению своей совести искренним покаянием и частым приобщением Святых Христовых Таин. Как свидетельствует сам архимандрит Ксенофонт, гонения и притеснения большевиков “подняли дух иночествующей братии, и они с обновленною силою стремятся, добрым подвигом подвизаясь, достичь Царствия Божиего и правды Его”.
Возможно, именно в эти скорбные дни или незадолго до них, Илия Питателев принял монашеский постриг с именем Иоакинф. В октябре 1918 г. в город Верхотурье вошли войска адмирала Колчака. Монастырь встретил их колокольным звоном как освободителей. Штаб 16-го Ишимского стрелкового полка во главе с полковником Н. Н. Казагранди расположился в игуменском корпусе. Красные войска ушли в леса по реке Актай, остановились недалеко от Мало-Актайского скита, около которого проходила дорога, соединяющая Богословский тракт с Кушвинским, ставшая линией фронта.
Настоятель благословил монахов Каллиста (Опарина) и Иоакинфа переселиться в Мало-Актайский скит и по возможности охранять его от разграбления. Иоакинфа выбрали не случайно. Эти места ему были хорошо знакомы с детства.
Старшим в пустыни в это время был иеромонах Игнатий – будущий старец, исповедник, причисленный к лику святых в сонме новомучеников и исповедников Российских в 2000 г. Этот скит был основан через 11 лет после кончины приснопамятного схимонаха Илии (Чеботарева) последователями старца Евдокимом Плонкиным и иеромонахом Дамианом (Лисицыным). Указом Екатеринбургской духовной консистории от 14 февраля 1911 г. он был приписан к Верхотурскому Николаевскому монастырю. На месте молитвенного дома бывших пустынножителей возвели деревянный однопрестольный храм в честь Казанской иконы Божией матери. Кроме храма в скиту было три жилых деревянных дома, хозяйственные постройки.
Окрестные поселки были уже разграблены доблестной Красной армией, поэтому насельники пустыни ожидали той же участи. Чтобы не допустить святотатства, иеромонах Игнатий и монах Аарон повезли некоторые богослужебные предметы, запасные Святые Дары, Святой антиминс в монастырь. После их отъезда в скиту появились красноармейцы, произвели тщательный обыск, взломали пол на амвоне, разыскивая будто бы спрятанные ценности. Искали клад и в алтаре, разбросав при этом оставшиеся Богослужебные предметы по полу. Разозленные неудачными поисками бандиты обвинили монахов Иоакинфа и Каллиста в разведывательной деятельности и арестовали. Арестованных повели лесными путями до линии фронта, потом по железной дороге довезли до станции Карелино.
(Николаевский мужской монастырь - Верхотурье - Верхотурский район)
По словам очевидцев, ехавших в одном вагоне с монахами, безбожники предлагали Иоакинфу и Каллисту отречься от Христа и этим сохранить себе жизнь. Отречься от Спасителя монахов хотели заставить публично. Преподобномученики категорически отвергли это дьявольское предложение и тут же были убиты выстрелами из револьвера. Монах Каллист был ранен и добит ударами в шею. Это произошло 17/ 30 октября 1918 года. Тела убитых бросили в болото недалеко от места расстрела.
После освобождения окрестностей Верхотурья от красных была найдена могила убиенных. Из замерзшего болота тела мучеников с трудом удалось достать. 10 ноября их перевезли в монастырь, а 12 ноября преподобномученики Каллист и Иоакинф по чиноположению Православной церкви были погребены на монастырском кладбище при церкви Св. Неофита. Храм во имя мученика Неофита был единственный из шести храмов обители, не разграбленный большевиками. С северной стороны храма находилась могила почитаемого Иоакинфом старца Илии (Чеботарева). Иоакинф жил рядом со старцем, подвизался на месте молитвенных подвигов подвижника и погребен рядом со своим духовным наставником.
На погребении мучеников присутствовали многие жители города, которые были потрясены жестокостью убийства. Женщины плакали. “Как можно убить монахов”? – недоумевали верующие. Но “может ли что-нибудь быть превосходнее и возвышеннее – как среди стольких пыток палачей с непоколебимой преданностью сохранить всю силу веры? Может ли что-нибудь быть величественнее и прекраснее – как, находясь под мечами мучителей, немолчно исповедать Господа, виновника своей свободы и спасения?” – писал Св. Киприан, епископ Карфагенский. “Те, которые удостоились этой почести (мученичества), совершенно освободились от отвратительной бездны мира, - они победили условие насильственной смерти”.
Преподобномученики Иакинф и Каллист причислены к лику новомучеников и исповедников Российских определением Священного Синода Русской Православной Церкви от 17 июля 2002 года.