Мученица Анна Шашкина
Память 28 апреля и в Соборе новомучеников и исповедников Российских.
Родилась 13 февраля 1888 года в деревне Пегаскине Пошехонского уезда Ярославской губернии (ныне район Пегаскино в черте города Пошехонья) в семье крестьянина. Жила с родителями, потом одна вела единоличное хозяйство, не вступая в колхоз. Часто ездила в Павло-Обнорский монастырь к его настоятелю архимандриту Никону (Чулкову). После закрытия монастыря монахини организовали в селе Захарьине сельхозкоммуну, которую власти через некоторое время тоже закрыли, распознав в ней "тайный монастырь" и арестовав самых активных ее членов. Анна Васильевна посещала коммуну, была знакома с ее заведующей.
В начале 1936 года обновленцы города Пошехонье-Володарска писали властям:
«В силу крайне осложнившихся обстоятельств… со стороны тихоновской общины при Успенской церкви города Пошехонье-Володарска, каковые выражаются… в открытой борьбе с обновленческой ориентацией… Они… открыто порицают храм, как еретический… У тихоновцев очень часто бывают нелегальные собрания. 7 января 1936 года Смирнов Алексей Евграфович, как главный руководитель тихоновской общины, вечером собрал у себя гостей, около двадцати пяти человек, в том числе был Петр Богородский, игумения Леонида, много бывших монашек и другие лица, и окончился этот пир далеко за полночь. А почему это не может быть нелегальным собранием? Ведь это неизвестно нам, о чем они вели беседу.
Кроме этого, пользуясь приливом святочных празднеств, клевета и наушничество пошли во все села данного района с призывом к… бойкотированию всеми силами всех обновленческих служителей культа; совращая темные силы верой в святость Бога лишь тихоновщины… близко все это видя, как гнездо вражды и нелегальности, просим вас передать нам наш храм, во избежание последствий, а равно нежелание иметь таковых соседей, где, кроме религиозных целей, преследуются остатки прежних царских привычек… А посему еще раз убедительно просим вас… во избежание всех последствий не только за наш храм, а и район, пресечь в корне развитие этого гнезда нелегальности и передать храм нам, обновленцам».
10 января 1937 года Анну Васильевну вызвали на допрос, и следователь спросил ее, правда ли, что она собирала подписи жителей, желавших принадлежать к тихоновской общине. Анна Васильевна объяснила, что в 1935 году умер сын ее брата, и приходской их священник Петр Богородский отказался участвовать в его погребении, указав, что жители этой деревни не принадлежат к православной общине, и пусть они сначала определятся: в православный ли они будут ходить храм или к обновленцам; тогда она взялась собрать подписи жителей – тех, кто считает себя православными.
– А вы к какой ориентации принадлежите? – спросил ее следователь.
– Я лично принадлежу к тихоновской ориентации.
– Почему же тогда Богородский требовал подписей за тихоновскую общину от всей вашей деревни?
– Я этого пояснить не могу.
В следующий раз следователь вызвал Анну Васильевну на допрос 20 февраля и стал укорять в запирательстве, между тем как известно, что она знакома со старостой храма Алексеем Евграфовичем Смирновым, который давал ей читать книгу Сергея Нилуса «Протоколы сионских мудрецов», и следователь тут же на допросе предъявил эту книгу.
– Почему вы скрывали от следствия сведения о книге Нилуса и контрреволюционные рассуждения по существу ее содержания?
– Я скрывала о книге Нилуса «Протоколы сионских мудрецов» потому, что не хотела выдать Смирнова, который строго наказывал, чтобы мы никогда никому ничего об этом не говорили.
– Значит, вы знали, что книга «Протоколы сионских мудрецов» является контрреволюционной книгой, поэтому и скрывали знакомство с ней от следствия?
– Мне Смирнов говорил, что книга эта запрещенная, но почему, не сказал.
– В связи с переписью населения СССР, среди населения города распространялись контрреволюционные провокационные слухи, исходящие из содержания книги «Протоколы сионских мудрецов» и ваших рассуждений о приходе антихриста, о печати и так далее. Эти слухи распространяли вы с целью срыва мероприятий советской власти по переписи. Подтверждаете вы это?
– Нет, это я отрицаю, никаких контрреволюционных провокационных слухов я не распространяла и об этих слухах ничего не слышала.
Вызвав в следующий раз на допрос Анну Васильевну, следователь стал добиваться от нее, чтобы она сказала, как давно она слышала об архимандрите Никоне и от кого, но она на этот вопрос отвечать отказалась.
4 марта 1937 года следователь снова вызвал ее на допрос и снова стал спрашивать об отце Никоне: как давно и как близко она была с ним знакома, но и на этот раз она ничего не ответила, и в тот же день следователь объявил ей, что она арестована как подозреваемая.
18 марта следователь снова вызвал Анну Васильевну на допрос и заявил:
– Вам предъявлено постановление о привлечении вас в качестве обвиняемой в преступлении, предусмотренном статьей 58-й. Обстоятельства преступления изложены в подписанном вами постановлении. Признаете вы себя виновной в этом?
– Признаю, что со Смирновым я связь имела, несколько раз посещала его дом, а также часто вместе ходили в… церковь. Книгу Сергея Нилуса «Протоколы сионских мудрецов» я у Смирнова видела, ее читала Гудкова, которая мне рассказывала ее содержание, но контрреволюционных слухов я среди населения не распространяла. Никаких вопросов о войне, о победе фашизма, о восстановлении в СССР капиталистического строя и так далее мы со Смирновым и Гудковой не обсуждали. Богородского я знаю как священника, и, действительно, по его заданию я собирала подписи за тихоновскую церковь, но никого не запугивала, подписывались все добровольно… Архимандрита Павловского монастыря Никона я знаю. Бывала несколько раз у него в монастыре, когда еще он был открыт. В 1924 году Никон был в городе Пошехонье-Володарске, был в нашем доме, а после закрытия монастыря я с ним связи не имею и где он, не знаю.
– Сколько времени вы жили в Никоновской «коммуне»?
– Я членом Никоновской «коммуны» не состояла, но в «коммуне» была несколько раз.
– А зачем вы «коммуну» посещали?
На этот вопрос Анна Васильевна отвечать отказалась.
– Вы знали, что Никоновская «коммуна», по существу, была нелегальным монастырем, организованным для борьбы с советской властью?
Анна Васильевна и на этот вопрос отвечать отказалась.
– Кого вы посещали из членов «коммуны»?
– В «коммуне» я останавливалась у заведующей, Анны Александровны Соловьевой.
– Откуда вам известна Соловьева?
– Соловьеву я знала через ее тетку, монахиню Таисию. Кроме того, Соловьева, когда бывала в городе, останавливалась у меня.
– Имея связь с руководительницей «коммуны», вы не могли не знать целей и задач этой «коммуны». Следствие требует от вас откровенных показаний.
Анна Васильевна отказалась отвечать на этот вопрос.
3 апреля состоялся последний допрос, во время которого следователь снова попытался узнать у Анны Васильевны, что она знает о месте, где находится архимандрит Никон.
– Связи с архимандритом Никоном я не имею и где он находится в настоящее время, не знаю, – ответила Анна Васильевна.
– А зачем и к кому вы ездили осенью 1936 года в Тутаевский район?
– Осенью 1936 года я действительно ездила в… гости к своей знакомой по имени Евдокия… фамилию ее я не знаю. Была у нее три дня.
– А как вы знакомы с Евдокией?
– Я с Евдокией знакома давно. Когда раньше ходила в Тутаев, то останавливалась у нее ночевать, и она, когда бывала в городе, тоже ночевала у меня.
– Как же вы не знаете ее фамилии?
– Фамилии ее я действительно не знаю, и не знаю, чем она занимается.
– Вы явно лжете. Вы в Тутаевский район ездили с целью посещения архимандрита Никона, скрывающегося от наказания и проводящего активную контрреволюционную работу. Требую от вас откровенных показаний.
– Нет, у архимандрита Никона я не была и где он скрывается, не знаю.
– За что был расстрелян ваш дядя, Александр Федорович Шашкин, и сидел его сын, Василий Александрович Шашкин?
– Мой дядя, действительно, в 1918 году был расстрелян, но за что, я не знаю. Также не знаю, за что сидел его сын, до революции он был урядником.
15 августа 1937 года Особым Совещанием при НКВД приговорена к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и была отправлена с первым этапом в Северо-Восточные лагеря НКВД.
Скончалась 11 мая 1939 года от сепсиса в Севвостоклаге (Дальневосточный край, бухта Нагаево) и была погребена в безвестной могиле.
27 октября 1989 года была реабилитирована.
Причислена к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания 20 августа 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви по представлению Ярославской епархии.
Исповедница София (Гринёва), схиигумения, основательница Дугиненской обители в честь иконы Божией Матери "Отрада и Утешение" и настоятельница Киевского Покровского монастыря
Память 22 марта в день преставления, 28 апреля в день обретения мощей (Киев., РПЦЗ)
В миру Гринёва София Евгеньевна, родилась в 1873 году в Москве в дворянской семье. Вскоре семья перехала в Тулу, откуда, в связи с переводом отца на новое место работы, перебралась в Белёв Тульской губернии.
Из-за болезни рано умер отец, и мать осталась с тремя малолетними детьми: семилетняя Софья была старшей дочерью. Осиротевшие дети были помещены в Белёвском монастыре, где игуменьей была мать Евгения, бывшая гувернантка в семье Гринёвых, которая очень любила всю семью. Дети, живя в Белёве, часто бывали в монастырской церкви и в покоях настоятельницы.
В начале в 1880-х годов семья, лишенная кормильца, перебралась к родным в Тарусский уезд Калужской губернии. Детей разобрали родственники. С шестнадцати лет Соня проживала у тёти и бабушки по маминой линии на их имении в Калужской губернии, близ Оптиной пустыни. С юных лет посещая Оптину, она полюбила эту обитель. Мария Евгеньевна Попова, урожд. Гринёва, сестра святой Софии, вспоминала о случившемся в 1885 году:
"Служба кончилась, старец вышел с крестом. "Пропустите игуменью," - сказал он, обращаясь в нашу сторону. Мы недоумевали, пока не выяснилось, что он зовёт мою сестру Соню. Он подал ей крест, чтобы она приложилась, погладил её по голове и сказал: "Какая игуменья будет!". В то же время там, в Оптиной, был схимник, живший в лесу в отдельном домике. Имени его не помню. Он ничего никому не сказал, но сестре поклонился в ноги. Когда сестра поступила в монастырь, все эти случаи пришли нам на память".
(Юная Соня Гринёва)
Из Белёва семья Гринёвых переехала в Воронеж, где было их родовое имение. Брат поступил там в кадетский корпус, а Соню мать отвезла в Москву в Александро-Мариинский институт. Однако, свое среднее образование она окончила в Киеве, поступив в последний класс Фундуклеевской гимназии. После окончания гимназии София поступила в Киевскую консерваторию по классу пения.
Вступление на монашеский путь
Почти перед самым окончанием консерватории, когда Софье было 22 года, она заболела дифтерийной ангиной в очень сильной форме, после которой она совершенно лишилась голоса. Девять месяцев не могла говорить. Вернуть ей голос было невозможно, несмотря на все усилия самых знаменитых докторов. Врачи предполагали у неё туберкулез горла и советовали послать её в Швейцарию, в Давос. Приятельница Софьи - настоятельница близлежащей Свято-Троицкой обители, мать Анна (Знаменская), пригласила подругу отдохнуть перед дорогой и набраться сил. Вопреки ожиданиям, здоровье стало быстро ухудшаться, стали опасаться смертельного исхода. Настоятельница поспешила пригласить к тяжелобольной духовника обители, старенького священника. На глухой исповеди больная говорить не могла, лишь плакала на груди старца, который ободрял её и утешал. После причастия Софья, потрясённая и усталая, тихо заснула. К утру она проснулась и вдруг обратилась к дежурившей сестре с несколькими словами. Настоятельница с сёстрами, узнав о чуде, поспешили в келию к больной. Соня заговорила с ними и попросила позвать батюшку и отслужить благодарственный молебен. Здоровье стало быстро восстанавливаться. После этой милости Божией, явленной Софии, она навсегда оставила мирскую жизнь.
Вероято там же, в Свято-Троицкой обители, была пострижена в рясофор. Вскоре перешла в Николаевскую обитель, но и там не нашла желанного мира. Её полюбили сёстры, которым она в своей келии читала духовную литературу. За это её невзлюбила казначея. Тогда она, совместно с матерью Екатериной (Метцендорф), которая также ушла из Троицкой обители, стала искать, где бы они могли обосноваться самостоятельно.
Игумения
Они выбрали Дугнинский завод, куда ссылали из Калужской и соседних губерний бывших арестантов, отбывших тюремное заключение. На одной из гористых возвышенностей стояла заброшенная церковь во имя Иоанна Милостивого. Окна были выбиты, крыша провалилась, царило полное запустение. Внутри церкви находился образ Божией Матери "Отрада и Утешение". Обе монахини были, главным образом, привлечены красотой заброшенного храма. Икона "Отрада и Утешение" стала покровительницей их обители.
(Монастырь Отрада и Утешение - Дугна - Ферзиковский район - Калужская область, фото 1913 года)
Мать София приняла на себя крест настоятельства в новой обители. Молодая настоятельница жила твердой верой в Бога, в Его помощь и эту веру умела передать и сестрам. В короткий срок появились средства для полного ремонта церкви, постройки скромных монастырских зданий и детского приюта. Вскоре в обители собралось полторы сотни монахинь. При этом монастырь оставался бедным, здания - неосновательными.
Однажды она поехала в Петербург хлопотать по делу своей обители, а там в то время Киевский митрополит Флавиан (Городецкий), находившийся в Синоде, тщетно искал подходящую игуменью для Киевского Покровского монастыря. Таким образом в 1913 году мать София была назначена игуменией этой Киевской обители. Её постриг в монашество и возведение в сан игумении верятно произошли в Санкт-Петербургском Новодевичьем монастыре. Прежнее имя ей оставили оттого, что уже была спешно составлена бумага о её назначении, где она была названа Софией.
Со смертью основательницы Покровского монастыря ни одна из назначаемых на её место игумений не могла справиться с возложенной на неё задачей. Новая настоятельница со страхом приняла игуменство, но своей необычайной добротой, смирением и простотой она сумела приобрести сердца сестёр. В ней не было ни казенности типичной игумении, ни светскости, ни мирского духа. При этом она отличалась редкой изящностью, талантом и тонким вкусом. Сотрудничала в духовных журналах стихами и прозой, подписываясь "И. С."
(Монастырь Отрада и Утешение - Дугна - Ферзиковский район - Калужская область. В годы безбожной власти был разрушен, сейчас на месте бывшего монастыря установлен Поклонный Крест (рядом с остатками фундамента разрушенного храма)
Весной 1919 года, с приходом к власти большевиков, монастырское имущество было национализировано. Под видом трудовой артели обитель смогла просуществовать ещё несколько лет. В феврале 1923 года игуменья София была отстранена обновленцами от управления обителью.
Преследования
В 1923 году приобрела себе дачу близ Киева, в Ирпене, там устроила церковь. Вместе с ней находились оставшиеся сёстры. Настоятелем потаённого храма был настоятель храма Покровского монастыря протоиерей Димитрий Иванов. Впоследствии, игуменья София с приближёнными 20-ю сёстрами, вслед за протоиереем Димитрием, присоединились к иосифлянскому движению.
В 1924 году игуменью Софию арестовали и задержали на 6 недель. Второй арест последовал в 1928 году и продолжался 7 недель. Матушку приговорили к высылке на восток, но из-за болезни не сослали. В 1928 году она выехала в Полтавский уезд, но в 1930 году возвратилась обратно в Ирпень.
В октябре 1931 года накануне праздника Покрова Пресвятой Богородицы игуменья София была арестована третий раз. Её допросили 3 июля 1932 года. В своих показаниях она отметила:
"От разговоров на политические темы я старалась избегать, потому что я считаю, что служителям культа не следует заниматься политикой. На коммунистическое течение я смотрю как на течение антихристианское, которое враждебно христианским идеям, и, на мой взгляд, все служители культа и верующие истинно христиане должны проводить в жизнь идеи христианства, в противоположность идеям коммунизма, и ни в коем случае не должны соглашаться с теми мероприятиями, которые проводит соввласть, главным образом, по отношению к религии".
В конце июля 1932 году было составлено обвинительное заключение по делу игуменьи Софии, в котором говорилось:
"В процессе следствия по делу ликвидированной в г. Киеве в 1931 году контрреволюционной организации церковников мы установили, что проживающая в предместье г. Киева – Ирпене – бывшая игуменья, настоятельница Киевского Покровского женского монастыря Гринёва София, скрывавшаяся по подложным документам под фамилией Щегловой Марии, имеет нелегальный монастырь с институтом монахинь и послушниц, которых она использует для систематического проведения к-р агитации среди населения. В процессе разработки деятельности Гринёвой Софии, нами установлено, что она имела тесную связь со священником Дмитрием Ивановым - руководителем Киевского филиала Всесоюзной контрреволюционной организации церковников, который непосредственно руководил её к-р работой. В целях зашифровки своей работы Гринёва выехала в предместье г. Киева – Ирпень, где в 1928 году основала нелегальный монастырь, в котором она скрывалась от соввласти... На основании изложенного, учитывая социальную опасность дальнейшего пребывания Гринёвой Софии на территории УССР, постановил: Следственное дело № 533 по обвинению гр. Гринёвой Софии Евгеньевны, 1873 г. рожд., по соц. происхождению дворянки, бывш. игуменьи и настоятельницы женского Покровского монастыря в гор. Киеве, в совершении преступлений, предусмотренных ст. 54/11 УК УССР, направить в Особ. Совещание при Коллегии ГПУ УССР с ходатайством о применении к гр. Гринёвой админвысылки в Казахстан сроком на три года".
3 октября 1932 года Особое Совещание при Коллегии ГПУ УССР, по неизвестным причинам, приняло иное решение. В выписке из протокола Особого Совещания говорилось: "Гринёву Софью Евгеньевну из-под стражи освободить, лишив права проживания в 12 п. п. сроком на три года, считая срок с 14/Х-31 г. Дело сдать в архив".
Для слабого здоровья игуменьи Софии, подорванного почти годичным заключением, и эта высылка была тяжёлым испытанием. Игуменья уехала в Путивль. Уже 2 августа 1933 года она обратилась просьбой разрешить раньше положенного трёхлетнего срока возвратиться в Ирпень, а если это невозможно, то позволить проживать ей в Конотопе.
Есть сведения о том, что игумения была пострижена в схиму епископом Дамаскином, что могло произойти только во время его краткосрочного освобождения в 1934 году.
В 1937 году тайная монашеская община матери Софии была обнаружена. Монахинь арестовали и вывезли в оленеводческий совхоз, на Крайний Север, на один из островов в сторону Камчатки. Но игуменья София не была захвачена при этом разгроме, т.к. в то время она находилась в другом месте.
Последние дни жизни провела близ Покровского храма села Покров близ Серпухова в Московской области.
Схиигуменья София мирно скончалась 4 апреля 1941 года в 1 час 25 мин. дня.
Почитание
Благодаря труду Е. Ю. Концевич, изданному в Америке в 1976 году, имя матушки стало известно миру.
В 1981 она году схиигумения София была причислена к лику Новомучеников и Исповедников Российских, прославленных Русской Православной Церковью Заграницей.
В августе 1989 года была посмертно реабилитирована.
25 августа 2012 года решением Священного Синода Украинской Православной Церкви была причислена к лику местночтимых святых исповедников Киевской епархии.
(Чин прославления в лике местночтимых святых исповедников Киевской епархии схиигумении Софии (Гриневой))
(по материалам: http://drevo-info.ru/articles/22325.html)
Еще об исповеднице Софии вы можете почитать тут:
О схиигуменье Софии (Гриневой) – в уникальных воспоминаниях, письмах и архивных документах
http://2010.orthodoxy.org.ua/node/58100