Священномученик протоиерей Константин
(Пятикрестовский Константин Михайлович, +06.03.1938)
Память 21 февраля, в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской, Соборах Кемеровских и Московских святых.
Родился 31 мая 1877 года в Москве в семье диакона, ставшего впоследствии священником, Михаила Степановича Пятикрестовского.
В 1891 году успешно окончил Заиконоспасское духовное училище и поступил в Московскую духовную семинарию, которую окончил в 1897 году по второму разряду. Поступил учителем в Георгиевскую двухклассную церковную школу.
В 1899 году обвенчался с дочерью священника Сергия Митропольского, служившего в Никольском храме в Москве, Людмилой; впоследствии у них родилось четверо сыновей. В начале октября этого же года был рукоположен во священника епископом Можайским Парфением (Левицким) к Михаило-Архангельскому храму села Коробчеево Коломенского уезда Московской губернии.
Служил усердно, своей добротой и отзывчивостью снискал уважение и любовь у крестьян всех окрестных деревень. Жители сразу нескольких сел приглашали его служить в своих храмах, но отец Константин оставался верен своему приходу, хотя дом, в котором жила его семья, был настолько плох, что его невозможно было утеплить. Отец Константин не роптал, а церковный староста, одновременно смотритель местного шпалопропиточного завода, уделял внимание только ремонту церкви, считая, что священник сам должен обиходить свой дом. Прожив два с половиной года в таких условиях, священник сильно заболел, и ему пришлось уйти за штат. Последующие полтора года он вынужден был лечиться, а семья его все это время жила в Москве у его отца.
27 декабря 1903 года был определен в церковь святителя Николая Чудотворца села Летово Подольского уезда. Состоял членом благочиннического совета, исполнял обязанности духовно-судебного следователя. Поступил в духовную академию, но вскоре оставил ее, не желая материально обременять свою семью в связи с частыми отъездами в Москву.
18 октября 1913 года назначен настоятелем Введенской церкви в Конюшенной слободе близ города Дмитрова, где прослужил двадцать четыре года. Здесь Пятикрестовские приобрели у вдовы прежнего священника Введенской церкви дом напротив храма, завели крестьянское хозяйство, собственноручно возделали огород и жили в непрестанном труде, помогали нуждающимся.
(Дмитровский Введенский храм)
Через несколько лет произошла революция, возник обновленческий раскол. В отношениях с людьми отец Константин отличался исключительно мягким характером, но когда вставал вопрос о вере, оставался непреклонным: он не поддался давлению обновленцев, не снимал подрясника и рясы, выходя на улицу и даже на крестьянских работах. В документах живоцерковного Московского Епархиального Управления он назван среди пяти наиболее твердых "тихоновцев" Дмитровского уезда. Внутрицерковные нестроения 1930-х годов отец Константин считал временными преходящими испытаниями, которые надо пережить, перетерпеть.
12 мая 1932 года возведен в сан протоиерея епископом Подольским Иннокентием (Летяевым) в Московском Покровском храме на Красносельской улице.
Арестован 26 ноября 1937 года и заключен в Таганскую тюрьму в Москве. Одновременно с отцом Константином были арестованы четырнадцать священников и диакон Дмитровского собора.
28 ноября следователь допросил священника.
- Следствию известно, что вы среди населения выказывали враждебные взгляды в отношении коммунистов. Подтверждаете ли это?
- Враждебных взглядов в отношении коммунистов я не высказывал.
- Признаете ли вы себя виновным в том, что среди населения ведете антисоветскую деятельность?
- Виновным себя в антисоветской агитации не признаю. Но я говорил: "Пора большевикам понять, что не в попах дело, а в другом. Неужели им неясно, что от попов вреда власти не будет". В частных беседах я говорил: "Православная вера и вообще вера в Бога с арестом священников и закрытием церквей не прекратится, не прекратится она, эта вера, в силу того, что бессмертна". Кроме того, я говорил, что большевики ведут борьбу с религией не идеологическую, а путем насилия, путем арестов священнослужителей, но путем насилия и арестов положение не улучшишь.
5 декабря 1937 года "тройкой" при УНКВД по Московской области приговорен к заключению в исправительно-трудовом лагере сроком на 10 лет. Впоследствии один из очевидцев тех событий рассказывал, что "всех заключенных собрали... явились молодцы с ножницами и бритвами и, глумясь, издеваясь, всех обстригли, побрили, сорвали со всех рясы". Отец Константин был отправлен в Мариинские лагеря. Приехав на место, он написал жене:
"Пишу из города Мариинска... Привет моим дорогим деткам и внучатам... Если о чем желаешь известить меня, то пиши по означенному адресу... При продаже дома, я слышал, требуется моя подпись к нотариальной доверенности. Теперь ты знаешь, как это надо сделать... Заключен по 58 статье, пункт 10".
В ответ на это письмо супруга написала ему, но ответа не получила, и следующее письмо 7 апреля 1938 года написал сын Пантелеимон:
"Здравствуй, папа! Вот уже четыре с половиной месяца, как ты уехал из Дмитрова, а между тем от тебя получено только одно письмо из Мариинска. Почему ты не пишешь? Не болен ли ты? Очень ждем от тебя письма. Напиши, как здоровье, где в настоящий момент находишься, что делаешь? Сообщи - получил ли ты письмо от мамы, а также деньги и посылку? Пиши чаще. Мы все живы и здоровы. Желаем тебе бодрости, здоровья и спокойствия. Может быть, тебе необходимо что-либо из одежды, обуви, продуктов питания - напиши, и мы немедленно тебе вышлем".
На обороте этого письма один из заключенных написал ответ и выслал жене священника:
"Дорогая матушка! Хочу Вам сказать и не утаить от Вас, я такой же, как Ваш муж. Не пугайтесь, он помер... Мне Вас жаль, что вы ему все пишете и пишете, наконец, вижу, сынок Пантюша пишет. Ваши письма два еще у меня... Мы поплакали горько, я решил потрудиться и ответить. Вот моя покорнейшая просьба: больше не пишите и не ищите его, он почил милостью Божией, а о посылках Вы сверьтесь на почте".
Скончался отец Константин 6 марта 1938 года в Центральном госпитале Сиблага в городе Мариинске и был похоронен в безвестной могиле. 6 июля этого же года во Введенской церкви города Дмитрова состоялось его заочное отпевание.
Реабилитирован Московским областным судом 15 мая 1959 года.
Канонизирован определением Священного Синода Русской Православной Церкви от 27 декабря 2000 года.
Священномученик иерей Григорий
(Хлебунов Григорий Никитич, +06.03.1930)
Священномученик Григорий родился в 1873 году в селе Шуватово Симбирской губернии в семье крестьян Никиты и Татьяны Хлебуновых. Первоначальное образование он получил в сельской школе, а остальное дополнилось самообразованием и церковным воспитанием, полученным в семье. По бедности семьи он переехал из села работать в город Астрахань, где познакомился со своей будущей женой Дарьей Степановной. Душа Григория Никитича влеклась от светских занятий к служению Господу, и служению сугубо церковному, и он устроился псаломщиком в храм в селе Басы Астраханской губернии. В 1917 году, когда произошел Октябрьский переворот, он принял твердое решение посвятить свою жизнь служению Церкви и с этого времени стал уже целеустремленно готовиться к принятию сана.
В 1921 году Григорий Никитич был рукоположен во священника и два года прослужил в храмах Астрахани, а в 1923 году был направлен служить в храм в честь Рудненской иконы Божией Матери в селе Началово Астраханской области, где и прослужил до своего ареста.
Приехав на новый приход, отец Григорий сразу же стал узнавать, кто из прихожан придерживается православия, а кто готов перейти к обновленцам, с этим вопросом он стал обходить дома крестьян. Председателю сельсовета показалось подозрительным, зачем священник ходит к крестьянам и что-то записывает. Отец Григорий не стал удовлетворять любопытство председателя, и тот просил прокурора открыть против священника уголовное дело о «преднамеренном действии в интересах противосоветского лагеря». Материалов для обвинения отца Григория оказалось недостаточно, и дело было прекращено.
(храм в честь Рудненской иконы Божией Матери в селе Началово, храм построен в начале XXI века. Старый храм был полностью разрушен в годы лихолетия)
Отец Григорий был ревностным пастырем и мужественным проповедником. Собрав много духовных книг, он давал читать эти книги прихожанам, так что в доме у него образовалось нечто вроде библиотеки.
В 1929 году началась коллективизация, выразившаяся в уничтожении крестьянских хозяйств и сломе крестьянского быта, сопровождавшихся беспощадными гонениями на Церковь, так как всем своим бытом русское крестьянство более всего было связано с православием. Стали ходить устрашающие слухи о том, что коммунисты готовят впереди нечто худшее, что они все обобществят и устроят «коллективный рай» на земле. Перед лицом этих испытаний стала умножаться и вера, и храм в селе Началово стал наполняться молящимися, чему способствовала и неустанная проповедь отца Григория за богослужением. В Крещенский сочельник, 18 января 1930 года, в селе состоялась собрание, на котором был поставлен вопрос о том, чтобы снять колокола и отдать их в переплавку, но присутствующие выразили категорическое несогласие с этим. Впоследствии власти усмотрели в этой дружной поддержке церкви результат деятельности священника.
В конце января 1930 года секретарь местной партийной ячейки направил заявление уполномоченному ОГПУ по Астраханскому району, где писал, что, «выполняя партийную работу, а также работу, направленную на проведение мероприятий партии и советской власти, в особенности по вопросу... сплошной коллективизации», он заметил, что вокруг священника собралась целая группа кулаков и «в результате их работы на всех общественных собраниях высказывались явные антиколхозные выступления, исходящие от лиц, теснейшим образом связанных с церковью». И он перечислил ряд лиц, включая священника, которыми должно, по его мнению, заняться ОГПУ.
3 февраля 1930 года отец Григорий был арестован, вместе с ним были арестованы и несколько крестьян. Во время обыска в доме священника нашли речь австрийского министра иностранных дел, имевшую антибольшевистский характер, а также несколько писем от верующих людей, одно из них было рекомендательным и сообщало о некоем страннике Иване Ивановиче, о котором архиепископ Астраханский Фаддей (Успенский) отозвался как о хорошем человеке.
На вопросы следователя о найденных материалах отец Григорий ответил: «В отношении обнаруженной в настольной книге житий святых, употребляемой мной ежедневно перед молитвой, вырезки из газеты с речью министра иностранных дел, поносящего в ней III Интернационал и советское правительство... я сказать ничего не могу, так как не знаю, откуда она у меня, – очевидно, еще со времен службы в Астрахани или же вложена кем-либо из читателей моих книг… которыми являются граждане села Началова... Точно сказать, кто берет у меня книги, я затрудняюсь, так как записи не веду, а их, читателей, много и из пожилых, и из молодежи... Что же касается моих связей в селе Началове, то я их почти не имею, отдавшись службе и обязанностям по ней».
После допроса отец Григорий был заключен в тюрьму при Астраханском ОГПУ и здесь снова допрошен. Отвечая на вопросы следователя, он сказал: «Дополнить мною сказанное при допросе в селе Началове... я не могу, но, подтверждая еще раз мною данные и верно записанные в протоколе допроса показания, заявляю, что автора письма, в котором рекомендуется некто странник Иван Иванович, он же старец Иван, хорошим человеком, я абсолютно не знаю... Странник Иван был у меня за все разы не подолгу, попьет чаю и уходит... Но откуда он, где живет и кто он по роду занятий, я не знаю... Произвел на меня впечатление толкового человека, бывавшего широко по свету, посетившего Афонскую Гору и другие места. Разговоры у нас с ним были только на религиозные темы, и каких-либо вредных, с точки зрения существующей власти, мыслей он, как и я, не касались... Больше показать ничего не могу и не покажу ни при каких условиях, считая грехом говорить о других».
Между тем, поскольку служба в храме в связи с арестом священника прекратилась, церковный совет, заручившись согласием районного исполнительного комитета, пригласил из Астрахани священника Петра Цветкова. Но чтобы начать служить, надо было стать на учет в сельсовете. Сотрудник административного отдела пообещал зарегистрировать священника на следующий день, 14 февраля, а сам тем временем куда-то уехал. Получив устное согласие представителей власти, один из членов церковного совета попросил священника отслужить всенощную вечером под праздник Сретения без регистрации. Всенощная была отслужена, в результате последовало обвинение в проведении службы без регистрации, и священник и члены церковного совета арестованы. Утром 15 февраля собралась толпа человек в триста, в основном женщины, которые стали требовать освобождения священника и членов церковного совета. Астраханское ОГПУ нашло слишком решительные действия местных властей на этот раз неблагоразумными, и все арестованные были освобождены. Но это не коснулось ни отца Григория, ни арестованных вместе с ним крестьян. Верующие в селе сочли освобождение своей победой и были настроены весьма решительно. Местные власти в Началове делали, казалось, все, чтобы унизить и разозлить крестьян; например, заместитель председателя сельсовета вывесил в сельсовете такое объявление: «В совете всем лишенцам стоять без дела строго воспрещается. Если заметим – будут арестованы».
На 22 февраля 1930 года местные власти наметили выселение из Началова семей зажиточных крестьян, лишенцев, и разграбление их имущества. В связи с предстоящим выселением, а также с целым рядом предшествовавших ему арестов, обстановка в селе достигла крайнего напряжения.
Вечером 22 февраля, когда руководство села и местные партийные руководители собрались в здании сельсовета, к зданию стала подходить толпа крестьян, мужчин и женщин, твердо намеренных не допустить изгнания односельчан. Лишенцев и крестьян среднего достатка поддержали и бедняки. Один крестьянин отобрал ключи у церковного сторожа и, взобравшись на колокольню, ударил в набат. Со всего села к сельсовету устремились люди. Какая-то женщина, схватив багор, оборвала протянутые между столбами телефонные провода; часть толпы ринулась во двор сельсовета, здесь, на дворе, сразу же были убиты два члена сельсовета. Крестьяне, проникнув внутрь здания, стали бить и убивать всех, находившихся внутри, а тех, кто выпрыгивал в окно, добивали стоявшие снаружи. Мятеж против советской власти и коммунистов продолжался около двух часов, и в результате шесть человек были убиты, а десять ранено, было разгромлено здание сельсовета и уничтожены все документы. Советская власть в селе Началове практически прекратила свое существование. На село опустилась тревожная зимняя ночь. Все понимали, что власти не замедлят прислать карательный отряд. Кто-то советовал и его встретить в открытом сражении, кто-то стал покидать село. Наутро прибыл отряд красноармейцев, и начались аресты и допросы.
Следствие, по которому проходили обвиняемыми сорок три человека, велось в сверхэкстренном порядке и через четыре дня после восстания, 27 февраля, было завершено. В число обвиняемых были включены и те, кто был арестован ранее, 3 февраля, еще до мятежа, и среди них отец Григорий, несмотря на то, что у сотрудников ОГПУ не было никаких доказательств виновности священника.
В обвинительном заключении они написали: «...на почве выселения кулацких хозяйств в селе Началово... произошло вооруженное восстание, в результате которого были зверски убиты шесть человек членов партии активистов-батраков и десять человек тяжело ранено. Убийством и ранением выведена из строя вся руководящая часть села... Данными следствия установлено, что, несмотря на то, что выступление 22 февраля произошло стихийно, подготовка к такому выступлению против советской власти со стороны указанных лиц велась давно, с этой целью ведя работу чрезвычайно законспирированно... В деле подготовки выступления руководящую роль играли попы и церковники...»
28 февраля тройка ОГПУ приговорила четырнадцать обвиняемых, и среди них отца Григория, к расстрелу. Священник Григорий Хлебунов был расстрелян 6 марта 1930 года в пригороде города Астрахани и погребен в безвестной общей могиле.
Причислен к лику новомучеников и исповедников Российских определением Священного Синода Русской Православной Церкви от 25 марта 2004 года.
Священномученики Александр Вислянский, Даниил Алферов, пресвитеры
(Священномученик Александр Вислянский)
Память 21 февраля, в Соборах новомучеников и исповедников Церкви Русской; Воронежских и Липецких святых.
Александр Яковлевич Вислянский родился в 1870 году в селе Архангельском Землянского уезда Воронежской губернии (ныне Задонский район Липецкой области) в семье псаломщика Якова Вислянского.
В 1886 году окончил Задонское духовное училище по II разряду, в 1893 году - Воронежскую духовную семинарию по второму разряду. С сентября 1893 по июнь 1894 года состоял штатным учителем пения при Введенской церковно-приходской школе в городе Воронеже. В этот период женился на Вере Викторовне.
В 1894 году был рукоположен во диакона. С 17 октября 1894 года по 16 марта 1897 года он служил штатным диаконом в женском Богородице-Тихоновском Тюнинском монастыре, где также с ноября 1896 года преподавал пение в монастырской школе.
30 марта 1897 года был рукоположен во священника к Архангельской церкви в селе Рогожино Задонского уезда. С 1905 по 1908 годы состоял членом благочиннического совета. В Рогожине отец Александр прослужил до 1917 года.
Все небогатое имущество семьи, в которой к тому времени уже росли пятеро детей, состояло из лошади, коровы и 30 десятин церковной земли. Все это было отобрано новой властью.
С 1917 года служил в храмах села Пружинка, затем - села Дмитриевка. Перед арестом в 1930 проживал и служил в селе Семидесятное Гремяченского района Усманского округа.
Своей ревностью о чистоте православной веры среди местных крестьян Гремяченского района выделялся Сергей Васильевич Степанов, который в 1924 году начал ежедневно собирать верующих для бесед о православной вере, чтения Священного Писания и его разъяснения. Первоначально число собиравшихся было невелико, 5-7 человек. Со временем их стало больше. Главной целью этих собраний было всемерное противодействие бесчинным акциям обновленцев-раскольников. В эту группу влилось немало монашествующих, которые после закрытия монастырей селились поближе к храмам. После ареста Сергея Степанова, которого осудили и сослали в Соловецкий лагерь, с 1928 года духовную поддержку и руководство общиной взял на себя священник Александр Вислянский.
(во время оккупации Семидесятного фашистами Архангельский храм был взорван и разобран на кирпичи, которыми захватчики вымостили дорожки к своему штабу. Сейчас рядом с местом, где ранее располагался старый храм строится новая церковь Михаила Архангела. Семидесятное - Хохольский район)
(Выше была фотография 2014 года, но за год минувший строительство значительно продвинулось и летом 2015 года храм уже выглядел так, как на второй фотографии)
Когда в конце 1920-х гг. большевики приступили к уничтожению единоличных хозяйств, крестьяне противились мероприятиям соввласти и выступали против изъятия хлебных запасов, создания колхозов, против непосильных налогов и займов, против массового закрытия церквей. В результате изъятия у крестьян запасов продовольствия, начался голод. Видя тяжелое положение крестьян, о.Александр вместе с причтом церкви создал денежный фонд для оказания помощи разоренным семьям.
Один из свидетелей рассказывал следствию:
"Ктитор нашей церкви Тимофей Бердников после службы очень часто выдавал деньги в виде помощи верующим, при даче денег обычно образовывалась очередь... Помощь оказывалась с ведома священников"
7 февраля 1930 года был арестован вместе со священником Даниилом Алферовым и 64 прихожанами по обвинению в «создании контрреволюционной организации, деятельность которой была направлена на свержение существующего строя». Все они были заключены в тюрьму в Воронеже.
Из показаний о. Александра на допросе 8 февраля:
"За время моего служения ко мне неоднократно обращались из группы верующих... например, с такими вопросами: нужно ли отдавать излишки хлеба, скоро ли будет конец света, скоро ли кончится такая жизнь: обирают, гонение на Церковь и так далее. Я отвечал, что хлебозаготовки нужно выполнять, как кто сможет. На вопрос: скоро ли наступит конец света, я говорил, что от нас это закрыто и объяснял это в духе Евангелия. В том же духе я отвечал и на последний вопрос, то есть нужно любить врагов своих, за безбожника нужно молиться.
Я как священник принадлежу к древне-апостольской Православной Церкви, за богослужением поминаю митрополита Петра Крутицкого и епископа Алексия... Ктитор мог из церковных средств оказывать помощь нуждающимся, но формального постановления церковного совета на этот счет я не видел. Случаи были, когда церковь оказывала помощь нуждающимся. Кто такие нуждающиеся: кулак ли экспроприированный или бедняк, - церковь не знает".
Священник не признал себя и других виновными в проведении контрреволюционной деятельности.
5 марта 1930 года приговорен к расстрелу тройкой ОГПУ.
6 марта 1930 года в 23 часа священники Александр Вислянский и Даниил Алферов были расстреляны за городом Воронежем и погребены в общей безвестной могиле.
На месте расстрела, находящемся в 20 километрах от Воронежа и в 4 километрах от станции Сомово, в 1990-е годы был поставлен большой деревянный поклонный крест.
Священномученики Александр Вислянский и Даниил Алферов причислены к сонму новомучеников и исповедников Российских определением Священного Синода от 26 декабря 2001 г.